2015

Аутичный привет

Привет. Он заходит в пустую комнату: привет! Босиком по скользкому полу скользит до умывальника на кухне, залитой голубым. Небесные стены усыпаны облаками-сахарной-ватой, блестящий кафель прижимает его руки к утренней прохладе рассвета, поближе к себе: потрогай. Мама рассердится. А он уже прилип. Лип лип крепко влип. Ямочки между плитками — самое приятное — детским пальчиком по каждой, вниз, вправо, вверх. Очерчивает квадрат, оставляя грязные следы немытых ручек. Немного быстрее, а нажимать легче: внииз, ввееерх: лип. Собирает замысловатые узоры в ладошку, растягивая их в одну линию, словно художник смешивает всё воедино и снова наносит на поверхность. Теперь здесь отчётливо видно слона с причудливым хоботом-шлангом: уууу. Если попросить Мишу на секундочку стать слонёнком, он именно так и сделает: уууу! Набрать воздуха в лёгкие поглубже. Представить себя великаном, весом в три тонны. Самый большой и самый одинокий — наверное, его сердце размером с Мишину голову, густо покрытую пшеничными кудряшками. Улыбается, наконец добравшись до раковины. Мягкая струйка воды ласкает загоревшую кожу; сделаешь напор побольше, глаза закрыть — и ты на пляже, животиком вверх, мчишь по течению куда-то вдаль, сам того не замечая.

Нормальные размеры человеческой смерти

Небрежно скинув меховую куртку и потуже завязав шарф, он бросился в снег с криком: Люблю тебя, жизнь! И без того одурманенное, не спавшее пять дней сознание, приказало рукам открыть вторую бутылку виски. После тепла машины, тело совсем не желало быть участником столь странной акции, разуму же было всё равно. А., чьё имя в переводе означало “маленькая скала”, скалился и пел. Его глаза наполнялись небом так же быстро, как по всему физическому разносилась инородная жидкость. Алкоголь, чужой и ненужный, приказывал ему петь ещё громче, ночь — любимая, до боли родная — шептала: Я с тобой. Руки мёрзли, дикая красота дикого толкала идти вперёд.