Прошло десять дней

Прошло десять дней и ещё миллион никем не учтённых, но всё же существовавших (пускай даже только в моём сознании), безвкусных и безнадёжно вялых часов. Впервые осень для меня столь нежеланна; впервые я смотрю на бронзовые позолоченные листья и вижу только безжизненные останки лета, грязь, мусор и больше ничего.

Бытиё, словно трюкач в цирке, разрядилось красным и перевернулось с ног на голову. Я сажусь на первый подъехавший троллейбус и с нетерпением жду, пока Джеймисон начнёт меня утешать. За окном остаются идеально скошенный газон, круглосуточная библиотека и нахмуренный седой без шляпы. Хмурюсь ему в ответ (а с украинского хмара — это туча), тучусь что есть сил, всю свою злость вытучиваю на ни в чём неповинного старика, а ему хоть бы что. Даже тростью не помахал в след.

Забери меня. Первая реакция, которую испытывают на новом месте почти все, и единственная, которую могу испытывать я: забери.

Мы с Джеймисоном заходим в костёл не перекрестившись. Не знаю, почему всё здесь кажется таким возвышенным даже неверующему: то ли из-за реально высоких, пёстро разукрашеных стен, то ли благодаря особому запаху и мраморным детишкам-ангелам по углам. Воск, распятый, а вместе с тем счастливый Иисус (что не говори, умереть за грехи других легче, чем жить с ними), важные, но при этом сохраняющие скромность, священнослужители. Ловлю себя на том, что затаив дыхание, перемещаюсь на носочках. На тех же носочках бегу к выходу — только смирение и покорность. Смирение и покой.

Больше всего в мире я хочу заснуть здесь, а проснуться, уткнувшись в любимую щеку в К.