Живая картина

В ходе последней ссоры по обустройству дома, где новобрачным надлежало хранить верность друг другу до самого гроба, прояснилось следующее:

А) Комод поставлен не так, как изначально планировалось;
Б) Ворс ковра (подарок на свадьбу от друга жениха) непрактично длинный;
В) На ручке дивана есть царапина;
Г) Царапины нет;
Д) Игорь — слепой дурак;
Е) Лена только и умеет, что быть недовольной, и совсем не ценит мужа;
Ё) А что ценить, если всё идёт не так. За комодом не уследил, что такое красота и порядок — не знает;
Ж) Я тебе покажу красоту, коза ты эдакая;
З) Сам козёл.

Жену Игорь всё-таки любил и даже втайне считал, что она права. Но думать так — это, конечно же, одно, а открыто свои мысли озвучить — совсем другое, недостойное настоящего мужчины (читай “козла”) занятие. К счастью, лучший способ извиниться появился в голове (как часто бывает с отличными идеями — голова была пьяной) уже к следующему вечеру.

Для начала Игорь хорошенько напился с самыми благочестивыми мыслями о том, что чем больше он в себя вольёт, тем крепче будет здоровье именинника. Остальные приглашенные в бар делали так же и даже лучше: они пили за деньги и щедро обменивали их на новую выпивку, желали всем любви и целовали друг друга в щёки, говорили про справедливость, после чего слегка поколотили случайного посетителя. Виновником торжества оказался тот самый друг, который принёс в дом к молодоженам злосчастный ковёр, так расстроивший Лену. А потому, когда подошла Игорева очередь произносить тост, он сказал:
— Желаю тебе практичности, приятель. — И все мигом опрокинули рюмки, а сам Игорь загордился и подумал: “Ух, вот была бы здесь Ленка!"

Немногим спустя, тщетно пытаясь обнаружить выход из бара, молодой человек нашел себя в зеркале женской уборной. Криво ухмыляясь своему отражению, он использовал раковину так, как никому не стоит её использовать, и уже приготовился бежать. Резкий поворот — шаг — в глазах темнеет, ноги путаются — громкое падение прямо на копчик. Только и успел выдохнуть: “Хорошо, что Ленки здесь нет!”

Тем не менее именно там, среди выложенных кафелем ромашек и одуванчиков, Игорь нашел занятное объявление от молодой крайне симпатичной художницы. Плакат, приклеенный у дверей, обещал очень задешево приобщить любого к искусству. Бонусом же шла абстрактная картина, не обременяющая смотрителя ни своим содержанием, ни какой-то особой формой. В известном состоянии полного отсутствия сил, чтобы думать, и достаточного их количества для действия, парень набрал номер и (как мог) договорился о встрече. Такой необычный подарок обязан был стать отличным поводом для примирения.

Весь следующий день Игорь проспал, чем вызвал ещё большую волну негодования у жены. А уж как она рассердилась, когда очнувшись он не стал объясняться, вместо чего быстро оделся и, отхватив со стола кусок пирога, выбежал из дома!

— Так я вас и представляла. Такой большой, а весь в хлебных крошках — большой крошечный Вы. — Девушка рассмеялась. Она не торопилась знакомиться, но в целом, по ней и обстановке вокруг, было очевидно, что Игорь пришел по адресу. Он поспешно оправдал свой внешний вид и широким шагом преодолел дверной проём. Квартира напоминала галерею, только вместо полотен здесь были стены. В углах двух свободных от мебели комнат стояли внушительные банки с красками.
— Мне бы только небольшой рисунок. Вот такой, понимаете? — Две неловкие мужские руки попытались очертить в воздухе альбомный лист.
— Будет вам рисунок. И искусство тоже настоящее будет. У меня море вдохновения сегодня, это как раз кстати. Я продвигаю движение, которое сама же и придумала — “Живая картина” называется. Немного экстравагантно, но вы только не пугайтесь, дождитесь конца. — Отступать было некуда, поэтому Игорь последовал за девушкой в гостиную, где ещё осталась белая, без единого пятнышка или трещины, стена. Он уселся на стул и, не зная чего ждать, сделал такой вид, что знает и с нетерпением ждёт. В центре стены художница прикрепила лист акварельной бумаги. Представление;, по всей видимости, считалось начатым.

Сверху, где теперь с лёгкостью разглядывались небольшие встроенные колонки, вкрадчиво заиграло “Лебединое озеро” Чайковского. Девушка встала на цыпочки, словно изображая балерину, и закрутилась вокруг своей оси. Затем она грациозно (насколько это вообще возможно в домашних шортах с футболкой) подбежала к одной из банок и, без тени неуверенности в своих движениях, опустила туда длинные русые волосы. Игорь внешне нахмурился, а изнутри живо представил, как увлекает этой историей друзей, и самодовольно почесал подбородок. Музыка переменилась, прыгая теперь от европейской классики до ненавязчивого блюза. Незнакомка — очаровательный гадкий утёнок — выливала на себя всё новые и новые цвета. Задорно танцуя, припеваючи;, она рисовала своими волосами как гигантской кистью, а позднее и вовсе вымазала гуашью всё тело и, прижимаясь к стене, делилась с ней красками, настроением, жизнью.

Под конец даже зрителю стало любопытно. Он поднялся со стула, чтобы добавить к рисунку парочку своих штрихов, а именно отпечатки большого и среднего пальцев.
— Ну как? — Довольная девушка-радуга немного наклонилась, глубоко дыша.
— Такое я вижу впервые. Красивая картина вышла, действительно живая. — Игорь жестом указал на стены, а радуга в который раз расхохоталась.
— Живая картина — это я сама. Человек не вечен, значит искусство тоже не должно на это претендовать, понимаете? В этом и есть главная идея движения: красота — не суть творение, но мы в момент его создания.

Акварельный лист художница отдать всё-таки согласилась — на память. А прощаясь не только не взяла с Игоря денег, но и оставила у него на плече ярко-зелёный след поцелуя.

“Положительно сумасшедшая”, — заключил он.

Лена назвала полученный рисунок “детской мазнёй”, но мужа простила и признала, что вкус у него имеется, а со временем даже спрятала подарок под стекло, чтобы не пылился.

Через три с половиной года, как раз когда дом был окончательно обустроен, по совершенно непонятным для общественности, якобы личным причинам, пара подала на развод. Тогда, отстрадав своё в полной мере, Игорь с какой-то странной надеждой занялся поисками старой знакомой. Но только по описанию её никто не узнавал, до огласки “Живой картины” дело, скорее всего, так и не дошло, а квартиру, где она жила, давно перекрасили в пепельно-серый и сдавали другим людям.