Иногда прошлое исчезает
Иногда прошлое исчезает. Ещё молодые дедушка с бабушкой, усатый худой отец, кровь на вечно сбитых коленках, любимый сарафан с рюшами из мягкого бархата, аккуратные тетради, дневники на замочках, стихи, придуманные, чтобы эмоции вызывать, а не избавиться от них, меня отучивают крутить волосы на указательный палец, мама беременна братом, игры в монополию по четыре часа, л(р)огопед, я пускаю воздушные поцелуи первокласснику Саше, рюкзак с Пикачу, колоски, сладковатые запахи взрослых учителей, мир — огромный, переписываем двухсотстраничную книгу с гороскопами, меховая шапка на завязочках, смех во время еды, смех до и после, разговаривать с камешками, аромат кофе и хозяйственного мыла от мамы.
Иногда это полностью пропадает, испаряется в бездне дереализации, но замечаешь всё равно не сразу. Ситуация похожа на ту, когда утомившись после насыщенного дня, с уверенностью и расслаблением садишься туда, где раньше был стул, а его вдруг на месте не оказывается. От неожиданности и падать больнее. Я исчезаю тоже.
И тогда всё, что уцелело, — это пара рук. Руки. Руки. Парарук. Чьи они? Бледные, ни для чего непригодные пальцы, — единственное, что обозначает Тебя. Руки всегда остаются. Рукам можно доверять.
Иногда прошлое исчезает, а через пару минут или дней возвращается вновь. Седой дед, до сих пор называющий бабушку уменьшительно-ласкательным, толстый гладко выбритый отец, кровь на вечно поцарапанных локтях, вязаная кофта с рифлёными пуговицами, тетради с записями в каждой клеточке, заметки карандашом на салфетке, стихи, так и не докоснувшиеся буквами до бумаги, каждый раз я стригусь короче предыдущего, брату почти тринадцать, разгадывать судоку на время, л(р)ай, я ловлю взгляды незнакомцев и со всей силой откидываю их подальше, ортопедический портфель, ворованные резинки, жвачка со вкусом сладкой мяты, мир — ещё огромнее, во всём пытаемся разобраться сами, шарф, дарящий тепло через удушение, тишина во время еды, смех до и после, молчать в присутствии камешков, аромат кофе с перцем и имбирём от мамы.
Когда каждая моя частичка сливается с небытием, проваливается, сдаётся ему, — у меня всё ещё есть руки.
Но воспоминания потрогать нельзя.