Где-то в глубине

Где-то в глубине моего сердца, на самом тёмном и илистом дне, в удалённом, недоступном ни для кого уголке души, куда протиснуться можно лишь сжавшись, вывернувшись, как пещинка в узкой шейке песочных часов, а протиснувшись, уже не обладать способностью выбраться, где-то в закромах, в опустевших сусеках, куда иногда по привычке заглядываешь, чтобы что-то наскрести, но собрать там давно нечего, в укрытии, под строжайшей тайной, в безопасности, не иначе чем такой, какую обеспечивает тюремная камера, в рифме, приходящей в голову, когда та уже не в силах соображать, в лёгком ветерке, изредка в случайном поцелуе, под слоем льда, косметики, пыли, кое-где протёртой любопытным пальцем в поисках важного, под одеялом, под исподним, под градусом, когда называешь себя другим именем, высоко над точкой, куда дотягивается взгляд, особенно, если вокруг туманно, над туманом, над рисунком, который кто-то лихорадочно уничтожал изгрызенным ластиком, внутри ушной раковины, где ежедневно стоит морской гул и камешки бьются о волны, близь мостов, однажды разошедшихся, а когда пришло время опускаться, напрочь позабывших друг друга, вдали от шума, белого и остального, от толпы, от центральных столиков, привлекающих к себе внимание, подальше от обещанного, скучного и обыденного, заполняющего пустоты дня, где-то на мягком дне, оплетающем пальцы ног корнем прекрасной кувшинки, где-то среди густой шерсти травоядного гиганта, что служит домом для весело скачущих блошек, в мимолётном воспоминании, в чёрном списке, впопыхах заблокированный, стеной из байтов отгороженный, за пересохшим рвом, за каменистыми горами, за несносный характер, за слова, много слов без значения, за всё хорошее, чем нельзя не соблазниться и не пожелать себе на ночь, но, по большому счёту, если отодвинуться до масштабов карты, но, по маленькому счёту, если от карты вернуться к инфузориям и споровикам, и погладить их по влажным животикам, но, по правде говоря, ни-за-что, конечно, и это основное, ни-за-что, и теперь навсегда, или хотя бы ненадолго, там отныне будешь жить ты.